В контексте усложняющейся системы международных отношений могущественные государства уделяют пристальное внимание фактору культурной дипломатии. Ведь этот фактор становится солидным критерием взаимовыгодного сотрудничества и стабильности. Культурная дипломатия не только способствует развитию и расширению международных отношений, но и повышает доверие и перспективные отношения не только между государствами, но и между народами. В частности, такие страны, как Россия и Китай, стараются эффективно использовать культурную дипломатию с учетом исторического опыта. Культурная дипломатия этих стран в международных делах направлена на восстановление исторических культурных связей с соседними странами. Следует отметить, что культурная дипломатия России и Китая проводится по-разному в каждом регионе или стране и имеет ряд схожих особенностей. В этой связи культурная дипломатия между Россией и Китаем с центрально азиатским регионом, включая Узбекистан, является важным элементом политики «мягкой силы», но также играет особую роль в развитии культурного сотрудничества между народами. Опыт не только ведущих развитых стран, но и России и Китая, крупнейших стран Евразийского региона, важен для Республики Узбекистан с богатой историей дипломатии, в том числе культурной дипломатии. Если они не примут во внимание свое геополитическое положение, свою военно-экономическую мощь, а также свою общую историю (с Россией) и свои интересы, Узбекистан не сможет строить с ними внешнеполитическую стратегию в геоэкономическом пространстве. Такие страны, как Россия и Китай, давно используют культурную дипломатию в качестве важного механизма внешней политики, и этот процесс продолжается и сегодня. Поэтому важно изучить особенности и опыт политики культурной дипломатии двух стран. В этой статье анализируется дипломатический опыт Китая и России в международных отношениях, в частности, сходства и различия между культурной дипломатией.
В современном мире различные государства уделяют особое внимание своей культурной дипломатии и формированию своего имиджа. Целью культурной дипломатии является укрепление международных связей с зарубежными государствами и влияние на систему международных отношений. Она также играет важную роль в формировании имиджа и повышении статуса в мировом сообществе. Фактор культуры, как "мягкая сила" в международной политике, серьезно влияет на социально-экономические процессы в мире и международные отношения. Под понятием "мягкой силы" понимается культурная дипломатия, проводимая определенным государством. Япония, которая входит в число развитых стран мира особое внимание уделяет мягкому силовому фактору во внешней политике. Известно, что Японии удалось сохранить ценности своей национальной культуры, несмотря на то, что она пользовалась достижениями Западной цивилизации на протяжении многих десятилетий. И поэтому современная японская культура, характеризуется тем, что в ней гармонично сочетаются традиции и современность. Благодаря успешному сочетанию национальных особенностей и достижений компьютерных цифровых технологий, Япония стала мировым лидером среди информационных обществ. Культурная дипломатия не только служит Японии для решения многих вопросов политического и экономического характера, но и более глубокой интеграции ее в международное сообщество и повышению ее имиджа на международной арене. Таким образом, Япония, эффективно используя процессы глобализации, добилась мирового признания своей культуры посредством развития культурной дипломатии. В связи с этим, для нас представляет интерес изучить передовой опыт Японии в этой области.
Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
В данной статье изучается сравнение лингвокультурологические элементы рекламных текстов на узбекском и английском языках. Также, исследуются и анализируются различные лингвистические и культурные особенности, заложенные в рекламе, с особым вниманием к их влиянию на целевую аудиторию в конкретных культурных контекстах. Благодаря тщательному изучению и интерпретации это исследование освещает сложную взаимосвязь между языком, культурой и рекламными стратегиями и, в конечном итоге, дает ценную информацию для улучшения межкультурной рекламной коммуникации. Используя системный исследовательский подход, исследование исследует многогранные аспекты рекламного языка на узбекском и английском языках. В нем исследуется, как выбор языка, риторические приемы и методы убеждения по-разному адаптируются и используются на этих двух языках для эффективной передачи сообщений соответствующей аудитории. Кроме того, исследование углубляется в культурные аспекты, проявляющиеся в этой рекламе, такие как ценности, символы и социальные нормы, которые сильно влияют на эффективность и восприятие рекламы в целевых культурах.
Сегодня Узбекистан открывается всему миру. Одним из факторов развития любого государства является то, что оно играет свою роль в мировом сообществе в рамках важных организаций. Узбекистан внедрил различные дипломатические механизмы для ускорения процесса активного взаимодействия и взаимовыгодного сотрудничества с регионом и миром. Одной из важнейших организаций для нашей страны является Шанхайская организация сотрудничества. Богатая история и тесные культурные связи между странами-участницами ШОС предопределяют широкое культурное и гуманитарное сотрудничество внутри организации. В этом смысле стоит отметить, что сто лет назад пространство стран ШОС было связано древними маршрутами Шелкового пути. Также глубоко символично, что к XXI веку страны Евразии готовы развивать новые экономические, культурные и гуманитарные связи, возрождая древние традиции в контексте глобализации. Некоторые политические и экономические изменения в мире требуют, чтобы только межгосударственное сотрудничество было адаптировано к принципам публичной дипломатии. Культурное и гуманитарное сотрудничество имеет растущую тенденцию к развитию взаимопонимания, взаимообогащения и интеграции культур, создания прочной социальной основы для распространения информации и знаний о традициях и обычаях народов на пространстве ШОС. Узбекистан давно ассоциируется с народами пространства ШОС через этнические, языковые, религиозные и другие связи. Именно узбекская земля служила мостом, соединяющим эти звенья. Поэтому важнейшим направлением внеш-ней политики Узбекистана является сотрудничество со странами-участницами ШОС. Поэтому возможность дальнейшего усиления роли Узбекистана во всех сферах является актуальной проблемой. В этой статье описывается культурное и гуманитарное сотрудничество между Узбекистаном и ШОС, многосторонняя дипломатия в этой области и вклад Узбекистана в развитие этого сектора в рамках организации.
Предметом исследования являются эстетическая культурная традиция Китая, символ и символическое мировосприятие, которые рассматриваются в контексте процессов глобализации, диалога культур. Актуальность темы исследования обусловлена, во-первых, динамикой развития современного мира, интеграционных процессов, укреплением принципов открытого мира, расширением информационно-коммуникативного пространства; во-вторых, возросшим интересом социально-гуманитарного знания к проблематике, связанной с анализом разнообразных моделей понимания символа и символического восприятия мира в рамках эстетической культуры Китая как в теоретическом аспекте, так и в конкретных ее преломлениях; в-третьих, возросшими межкультурными контактами с деловыми кругами современного Китая, эффективное осуществление которых невозможно без учета широкого спектра представлений об особенностях национальной культуры. Ценность исследования детерминирована обоснованием методологической роли китайской философии, служащей фундаментом символа и символического мировосприятия. Цель исследования и степень изученности проблемы. Системный анализ теоретических основ символа, символического мировосприятия, обоснование методологической роли философии в раскрытии природы эстетических ценностей, символического мышления в рамках китайской культурной традиции, определение ее места в диалоге Восток-Запад. Роль китайской философии как методологической основы символизма, традиционной эстетической культуры нашло свое отражение в трудах А.М.Карапетьянца,А.И.Кобзева,В.В.Малявина; онтологические аспекты символа исследованы Р.А. Борисенко, А.Лосевым, Т.Проць; культурологическая, философско-герменевтическая модели интерпретации символа нашли свое развитие в трудах Э.Кассирера, Г.Гадамера; семиотическая парадигма символизма концептуальное оформление получила в исследованиях Ю.М.Лотмана, Н.С.Лебедева. Для достижения цели были поставлены следующие задачи: рассмотреть эволюцию философско-методологической базы эстетической культурной традиции, символического мировосприятия Китая на основе принципов историзма, преемственности и логизма; показать трансформацию эстетических представлений о прекрасном, гармонии человека и природы, под воздействием конфуцианства и даосизма; обосновать основополагающую роль категорий «пустота», «рассеивание» как условия внутренней концентрации духовного состояния человека; определить место интуиции в мировосприятии китайцев; рассмотреть идею «гармонического единства человека и неба» через призму холистического мышления; исследовать понимание личностного характера процесса каллиграфии и иероглифики в символизме древнего Китая. Методы исследования. Основными методами исследования являются герменевтический, логический и исторический методы в их единстве, методы сравнительного анализа, обобщения и синтеза как объединения интерпретированного материала в новом ракурсе, которые позволяют получить некоторые выводы. Результаты исследования. Результаты проведенного исследования дают основание сделать следующие выводы: Китай – особый тип цивилизации и культуры, которая под воздействием конфуцианства, даосизма и буддизма, создала своеобразную шкалу эстетических, нравственных ценностей. Эти детерминанты способствовали становлению и формированию особого национального характера, особого типа личности, неординарного мировидения базирующегося на символах, знаках. Китайская философия носила символический характер, что обусловлено размытостью границ между философией, наукой, литературой, эстетикой. Доказано, что именно благодаря богатому символическому языку культуры Китая, каллиграфии и иероглифическому письму в период «осевого времени» не произошло распада символического миропонимания.
Effective cross-cultural communication plays a pivotal role in our increasingly globalized world, and translation is a key tool in facilitating this communication. This paper explores the linguistic and cultural aspects of translation, emphasizing the importance of developing translation skills to bridge the gap between diverse languages and cultures. We delve into the complexities of translation, highlighting the challenges and nuances involved in rendering meaning accurately from one language to another. Key concepts such as cultural sensitivity, linguistic equivalence, and adaptation are discussed to demonstrate the intricate interplay between language and culture in the translation process. To aid in developing effective translation skills, this paper offers practical strategies and tips for translators, with an emphasis on the importance of context, cultural awareness, and creativity. By honing these skills, translators can enhance cross-cultural communication, foster understanding, and promote cultural exchange. This paper serves as a valuable resource for language professionals, students, and anyone seeking to improve their ability to navigate the intricate world of translation.
Лингвокультурология, новая отрасль современной лингвистики, изучает язык не только как средство познания, но и как культурный код нации. Идея о том, что ученые видят мир по-другому через призму родного языка, привлекает множество новых исследований среди исследователей. В лингвистике, когда культурная информация изучается с помощью языковых единиц, несущих информацию, такие языковые единицы группируются под термином лингвокультурные единицы. Например, реалии, концепты, лакуны, стереотипы, речевые этикеты являются лингвокультурными единицами. Основными задачами лингвокультурологии являются описание языкового картина мира, концептосферы, представляющей собой совокупность базовых концепций культуры, языкового сознания и языковых единиц, отражающих национально-культурный менталитет владельцев языков, национальную социокультурную среду, стереотипы, характерные для речи. Анализ с точки зрения лингвокультурологии при исследовании проявления культурного трансфера в переведенном тексте помогает изучить лингвистическое отражение народного мышления в исследовании, его специфические аспекты восприятия мира. Когда произведение искусства переводится, его идеи, факторы, отражающие мировоззрение нации, также воспринимаются текстом перевода. Так же, как каждый язык отражает культуру этой нации, так и в то время как читатель переводного текста читает произведение на своем родном языке, некоторые фразы побуждают читателя понять и представить произведение с точки зрения своей собственной культуры. То есть один текст можно понимать и трактовать по-разному с точки зрения разных народов. Потому что такие факторы, как природа, культура, обычаи и религия, влияют на его мир мыслей, концепций и воображений. Использование культурно окрашенных слов переводе, которых нет в исходном тексте, является фактором того факта, что переведенный текст является культурным трансфером. Хотя это может быть метод, который переводчик сознательно использует для передачи идеи предложения в исходном тексте, он также может быть методом, выбранным для обеспечения того, чтобы переведенная работа была понятна читателю. В любом случае основным фактором в обоих методах является культура, которая отражает трансфер культуры в переведенном тексте.